Может, она начала существовать всего несколько секунд назад и придумывала каждое мгновение до настоящего момента, чтобы объяснить, каким образом оказалась сидящей на этом месте.
Я раньше функционировала иначе.
Проблемно, конечно, же определить, где именно это "раньше" закончилось. Все протекает крайне плавно. И все цепочки неверных решений стали лишь посредниками для все более охватывающей тревоги.
И дело может быть даже не в отсутствии мифической силы воли — я почти полностью убеждена, что это лишь один из симптомов. Как и мысли, становящиеся все более вязкими и медленными.
Большая часть проблемы в отсутствии контроля.
И вся эта пустота на месте мозгов, все пышно пытающиеся зацвести, но изначально мертворожденные, цветы ненависти к тем, кого я раньше... возможно любила.
Сознание занимает какое-то пространство. И вместо его широты я ощущаю ватную плотность, и только небольшой уголок среди этого занимает то, что обычно называю "я".
Я пробую рисовать каждый день. Искусство бесполезно. И мое настоящее бесполезное движение из вчера в завтра.
Меня тошнит от всего этого.
Проблемно, конечно, же определить, где именно это "раньше" закончилось. Все протекает крайне плавно. И все цепочки неверных решений стали лишь посредниками для все более охватывающей тревоги.
И дело может быть даже не в отсутствии мифической силы воли — я почти полностью убеждена, что это лишь один из симптомов. Как и мысли, становящиеся все более вязкими и медленными.
Большая часть проблемы в отсутствии контроля.
И вся эта пустота на месте мозгов, все пышно пытающиеся зацвести, но изначально мертворожденные, цветы ненависти к тем, кого я раньше... возможно любила.
Сознание занимает какое-то пространство. И вместо его широты я ощущаю ватную плотность, и только небольшой уголок среди этого занимает то, что обычно называю "я".
Я пробую рисовать каждый день. Искусство бесполезно. И мое настоящее бесполезное движение из вчера в завтра.
Меня тошнит от всего этого.
